В конце восьмидесятых к обнесенному глухим забором памятнику Штефану
чел Маре в центре Кишинева подкатил подъемный кран. Бронзовую фигуру
господаря оплели веревками, оторвали от пьедестала и подняли в воздух.
Так начался переезд памятника на его историческое место. Будем
надеяться, что последний переезд. Но далеко не первый.
От
идеи до воплощения
История памятника Штефану чел Маре
началась в конце 20-х годов прошлого столетия. Сначала возникла идея.
Потом она материализовалась в виде энной суммы денег, собранной
жителями Кишинева и окрестностей. И скульптор Александру Плэмэдялэ,
которому поручено было создать монумент, начал работать.
Мы все
уже настолько привыкли к бронзовому Штефану в центре столицы, что не
задумываемся, почему он стоит именно здесь? почему он стоит, а не сидит
верхом на коне? почему в одной руке у него меч, а в другой крест?
почему вокруг памятника разбиты клумбы? и так далее.
Между тем,
на все эти и другие вопросы есть совершенно конкретные ответы. Каждая
деталь памятника задумана и сделана со смыслом. Чтобы докопаться до
этого самого смысла, Александру Плэмэдялэ пришлось проделать поистине
титанический труд. Например, чтобы найти прижизненный портрет Штефана,
скульптору пришлось объездить всю Молдову и пол-Румынии. В одном из
румынских монастырей он обнаружил миниатюру, написанную с натуры.
Именно эта миниатюра послужила основой для того, чтобы бронзовое лицо
господаря имело сходство с лицом живого Штефана. Сажать Штефана на
коня, как и положено бы воину, Александру Плэмэдялэ не стал тоже по
вполне определенной причине. Господарь хотел мира своей земле, вот
почему он спешился и опустил меч. А крест поднял вверх, как одна из
фигур на православной иконе святых Бориса и Глеба.
То, что
господарь стоит на перекрестке улиц, по задумке скульптора,
символизирует идею Георге Уреке, согласно которой Молдова находится на
перекрестке всех бед. Парковые ворота за спиной Штефана чел Маре
символизируют Карпаты. Получается, таким образом, что Молдова
прикрывает собой и защищает от врагов пол- Европы.
Листья
оканта на пьедестале указывают на приверженность византийской вере, а
клумбы, разбитые вокруг памятника, повторяют (по крайней мере, раньше
повторяли) узор молдавского ковра, который, в свою очередь
символизирует то, что Молдова - рай на земле.
Вот что придумал
и сделал Александру Плэмэдялэ, вот за что заслужил любовь и уважение
потомков. И думал ли он, гадал ли, присутствуя на открытии памятника в
апреле далекого 1928 года, что его детище ожидают большие перемены?
А путь и далек, и долог...
Когда 28 июня 1940 года части Красной Армии появились на правом берегу
Днестра, памятника Штефану чел Маре в центре Кишинева уже не было. В
одну прекрасную ночь его сняли, уложили на повозку, прикрыли соломой и
увезли в один из небольших румынских городков, "чтобы не осквернили нашу
святыню большевики". И новые власти на опустевшем пятачке перед входом
в парк установили... Иосифа Виссарионовича Сталина. Не бронзового,а
фанерного, раскрашенного масляными красками. Почти год "отец всех
народов" взирал своими нарисованными глазами на строительство социализма
в бывшем губернском городе. По вечерам по контуру его фанерной фигуры
зажигались электрические лампочки. Это было весьма кстати: в те
времена, впрочем, как и сейчас, с освещением в Кишиневе было не ахти.
Но
началась война, и Бессарабия снова перестала быть советской. Фанерного
Сталина свергли, а памятник Штефану чел Маре вернули в родной город.
Но не на родное место. Все же большевики его осквернили. Скульптуру
установили неподалеку: пользуясь современными ориентирами, на площади
Великого Национального собрания, перед входом в современный Дом
правительства (тогда его, естественно, не было). У одного человека в
нашем городе (не знаю, хочет ли он предавать огласке этот факт, поэтому
имени не называю) есть уникальный снимок, где виден парад на площади в
честь визита короля Михая и бронзовый Штефан, установленный там, где
позже в течение многих десятилетий стоял памятник Ленину.
Фигура
господаря украшала площадь полтора года. Когда части Советской армии
подходили к Молдове, ее в спешном порядке сняли и снова увезли, на сей
раз в неизвестном направлении. Кто знает, попал ли бы снова монумент в
Кишинев, если бы не ученица Александру Плэмэдялэ Клавдия Кобизева. В
марте 1945 она работала в комиссии по репатриации людей и имущества,
находилась в Брашове. И вот однажды пасмурным весенним днем,
прогуливаясь по запущенному городскому парку, она увидела... торчащую
из снега бронзовую руку. Даже не подходя ближе, ученица узнала работу
своего учителя. Кобизева со спутником разгребли снег и мусор и
обнаружили, что фигура Штефана лишилась креста, но в целом она
сохранена. Ее нужно было срочно эвакуировать в Кишинев. Добиться этого в
конце войны было тяжело, но Кобизева добилась. И господарь снова
отправился в поездку.
Для чего нужны счеты
Послевоенный
Кишинев постепенно приходил в себя. По вечерам и выходным шла
демонстрация трофейных фильмов в кинотеатре "Родина" ("Патрия"). Но
пленка была в ужасном состоянии, техника тоже, и сеансы оттого никогда
не заканчивались вовремя. В ожидании момента, когда, наконец, можно
будет попасть в зрительный зал, публика, лузгая семечки, коротала время в
парке. Так как скамеек не было, любители киноискусства устраивались
посидеть на лежащем на земле бронзовом монументе. Холодно, зато ноги
не устают. Так продолжалось до тех пор, пока бригада военных
строителей под руководством майора Смирнова на взялась за
восстановление памятника. Перво-наперво Штефану дали в руку крест. Так
как лишней бронзы тогда ни у кого не было, да и отливать ее было
некому, смекалистые строители пошли другим путем. Они сделали крест
из... костяшек обыкновенных конторских счетов, залили его цементом и
укрепили в руке господаря. Самое любопытное, что это обнаружилось много
позже, когда в семидесятые годы передвигали памятник в глубину парка.
Но об этом чуть ниже. Итак, укрепили крест, сделали цементный
постамент и наконец установили памятник на то место, что было
предназначено ему при "рождении". Тут бы и поставить точку. Но нет.
История продолжается.
Не лезь вперед батьки
В 1956 году после известных венгерских событий студенты
исторического факультета Кишиневского госуниверситета вышли на
демонстрацию с требованием освободить Будапешт от советских танков.
Зачинщики демонстрации, конечно, были арестованы, всем сестрам по
серьгам роздано, порядок восстановлен, но власти задумались. Ага, это
поднимает голову враг интернационализма национализм! Искоренить его
корни! Каким образом? Да запросто! Перенести памятник Штефану чел Маре
из центра города куда- нибудь с глаз долой. И из целого ряда
предложений было принято для обсуждения два: переставить памятник
туда, где теперь стоит здание театра Е.Ионеско (недалеко от Мемориала
воинской славы, которого, впрочем, в те годы еще не существовало),
либо отправить его в ссылку в поселок Ваду-луй-Водэ, чтоб украшал жизнь
отдыхающих.
Среди студентов того же истфака опять начались
волнения. Последовала новая демонстрация, на сей раз в защиту Штефана.
Были исключены из университета, а впоследствии арестованы под видом
уголовников еще несколько человек. Но памятник остался на месте.
Правда, не из-за того, что власть испугалась студентов. Вдова
Александру Плэмэдялэ обратилась с письмом к Хрущеву, и из Москвы пришло
распоряжение оставить памятник в покое.
А почти через
двадцать лет из той же Москвы пришло новое распоряжение: так как
памятник господарю находится в непосредственной близости от памятника
вождю мирового пролетариата тов.Ленину (он стоял тогда перед зданием
Дома правительства), то последний получает от молодоженов меньше
цветов, чем бронзовый Штефан. Непорядок. Памятники следует раздвинуть в
пространстве. Господарь не должен так бросаться в глаза жителям и
гостям молдавской столицы.
Было созвано экстренное ночное
совещание. Руководить работами по переносу Штефана чел Маре в глубь
парка на 18 метров 20 сантиметров поручено было тогдашнему главному
архитектору Кишинева Р.Курцу. То, что Курц хороший архитектор, знали
все. Но лишнее тому подтверждение было получено в очередной раз уже
после его смерти. Когда в конце восьмидесятых на волне роста
национального самосознания памятник решено было снова вернуть на
прежнее место, пьедестал работы Курца разрушить не могли. Пришлось
взрывать. Тайно. Ночью. Наутро весь город знал о взрыве в центре. И
теперь бронзовый Штефан снова стоит там, где когда-то установил его
Александру Плэмэдялэ. Все возвращается на круги своя.
Эту
историю и ее детали рассказали мне в девяностом году Тудор Брага (теперь
он директор художественной галереи), тогдашний директор кооператива
"Музеул" Африкан Усов (жаль, не знаю, где он теперь) и, увы, покойная
уже ученица Александру Плэмэдялэ скульптор Клавдия Кобизева. Спасибо
им.
